«Искренне ненавижу фашизм»: дрессировщик Эдгард Запашный — о Западе, отмене русского искусства и уехавших артистах

Братья Запашные стали участниками шоу «Поймай меня, если сможешь» на телеканале «Россия», в котором зрители и жюри пытаются понять, умеет ли гость петь. «Вечерняя Москва» пообщалась со всемирно известным дрессировщиком Эдгардом Запашным.

— Эдгард Вальтерович, расскажите, как проходила подготовка к шоу. Члены жюри не сразу поняли, что вы не поющие...

— Можно сказать, что никак. Участие в подобных проектах заключается в искренности, когда ты делаешь все здесь и сейчас. Но так как мы с братом оба не поющие, никогда этого не стеснялись, мы решили — если позориться, то красиво! Наверное, своей уверенностью мы и смутили членов жюри.

— В 1990-х вы с братом жили и работали в Китае. Чему научились за это время?

— Мы попали в Китай в возрасте 16 лет, а уехали оттуда в 20 лет. Задача, которая была поставлена перед нашей семьей, — обучать китайцев искусству дрессировки. Мы работали в сафари-парке в городе Шеньчжень, и наш отец (народный артист РСФСР Вальтер Запашный. — «ВМ») воспитывал несколько десятков дрессировщиков, а мы с братом ему помогали. Однако могу сказать, что нам было чему поучиться у китайцев, и это — трудолюбие. Пока остальные спят или едят, они работают. Я понял, если хочешь быть лучше — встань и работай.

— Знаю, что именно в Китае вы с братом стали блондинами. Как пришли к этому?

— Покраска волос была вынужденной мерой: мы работали на большом стадионе и иначе просто сливались с толпой. Помню, что перекраситься нам предложил наш отец. Мы отнеслись к этому с удивлением, потому что папа был консервативный человек. Но мы с братом вцепились в эту возможность, хотелось чтото в себе поменять. А вообще в Китае мы были готовы ко многому. Понимали, например, что никогда не будем членами их большой семьи. Но было сложно адаптироваться к еде: несмотря на то, что китайская кухня прекрасна, через какое-то время тебя начинает тянуть к борщу и к блинам... А в магазинах сметаны нет, и масло другое: слишком сладкое или соленое.

— Как наш цирк встречают за рубежом? Насколько вообще хорошо развита в России цирковая индустрия и есть ли у нас соперники?

— Понятно, что нас пытались «отменить». Но мне кажется, силу циркового искусства недооценивают. Думаю, что с окончанием СВО железный занавес, который построили уже на Западе, все еще будет продолжать существовать, но его обязательно прорвут три вида искусства — российский цирк, балет и опера. Сейчас мы уже должны проводить подготовку для этого прорыва. Я помню, как в Шанхае мы отработали 20 аншлаговых представлений подряд на стадионе в 18 тысяч человек. Мы российский цирк! А про соперников в других странах — сейчас мы будем проводить международный фестиваль циркового искусства «Идол», и я как организатор знаю, что всегда очень серьезно к нему подходят три страны: Россия, Китай и Северная Корея. И это касается фестивалей по всему миру. В основном мы втроем соревнуемся между собой.

— А как вы гастролируете с животными? Наверное, для них это большой стресс...

— Мы стали настолько сердобольными, что нам кажется, что везде присутствует слово «стресс». Но профессиональный дрессировщик — это человек, который не заставляет животное делать что-либо, а приучает к разным обстоятельствам. А безопасность и комфорт животных стоят на первом месте. Я не раз перевозил их на машинах, и на поездах, и на самолетах. И ловил себя на мысли: «Вот я сейчас сижу в фуре, со мной в тесноте, как шпроты в банке, сидят еще три человека, а мой тигр лежит в просторной клетке пузом кверху и отдыхает. Поменяться бы с ним местами». Слово «дрессировка» стали демонизировать, и это неправильно. Дрессировщик — это друг, хозяин, коллега, учитель.

— Что самое страшное происходило с вами в цирке?

— Слава богу, такого не было. Хотя я видел много страшных вещей. При мне разбивались и калечились акробаты... Но везло ли мне в жизни? Конечно, везло. Сейчас под глазом у меня есть шрам — года четыре назад меня ударил тигр (тогда я оказался между двух конфликтующих особей). С одной стороны, было обидно: как так, я же опытный дрессировщик и пропустил такой удар. С другой стороны, я счастливый человек. Сантиметром выше, и я оказался бы без глаза. Пять сантиметров вниз, тигр зацепил бы артерию, и скорая могла бы не приезжать.

— Вы активно поддерживаете государственную политику и негативно высказывались об артистах, которые предпочитали отмалчиваться о ситуации в стране. Как думаете, какое будущее их ждет?

— Я не думаю о будущем этих людей. Я думаю о будущем тех, кто активно поддерживает СВО. А находятся ли они в безопасности? Мне так обидно, что руководство страны до сих пор во многом позволяет вот этой «либерде» существовать. Большой процент артистов, снимающихся в рекламе, не поддерживают СВО. И это о многом говорит. В первую очередь о том, что вот эти люди пока просто подчинились власти и молчат. И дай им шанс! Они готовы будут разорвать в клочья и нас — братьев Запашных, Газманова, Шамана. Потому что у них накопилось. Если меня поставят к стенке — я не испугаюсь, но мне будет страшно обидно. Я же искренне поддерживаю пацанов, я же искренне верю в нашу победу, я же искренне ненавижу фашизм. А те из артистов, кто сбежал за границу... Они выбрали свой путь. Но я лишил бы их гражданства и государственных наград.

— Вы управляете Большим Московским цирком. Было ли желание полностью посвятить себя манежу?

— Я продолжаю работать и пять раз в неделю выхожу на манеж. Я рад тому, что нахожусь в хорошей физической форме для того, чтобы выступать. Творчества хватает. Я, наоборот, в большей степени понимаю, что мне нравится заниматься общественной работой, политикой. Возможно, наступит момент, когда уйду с манежа и посвящу свою жизнь чему-то другому. Я готов быть человеком, который пойдет на амбразуру, будет бороться за будущее страны. Я отец троих детей, и мне не все равно, что будет в России в ближайшем или далеком будущем. Хочу, чтобы у будущего поколения все было хорошо.

— Знаю, что в некоторых цирках животных содержат в плохих условиях. На ваш взгляд, как можно было бы урегулировать эту проблему?

— На самом деле с принятием Закона об ответственном обращении с животными официально не было зарегистрировано ни одного жестокого обращения с ними в цирке за последние 3–4 года. Многие обвинения в сторону цирка делаются для привлечения внимания. Но меры, которые предприняло государство, контролируют работу со зверями: например, горе-дрессировщик может получить от административной до уголовной ответственности. А еще лишиться лицензии, которую выдает «Росприроднадзор». А без нее работать с животными в цирке нельзя.

— Недавно произошла страшная история: на Олега Зубкова, владельца частного сафари-парка, напал лев. В своих соцсетях вы написали, что это произошло, потому что животное испугалось. Известно, что лев тащил Зубкова за шею около семи минут...

— Мне трудно комментировать эту тему, потому что меня там не было. Предполагаю, что начало атаки могло действительно быть связано с испугом. Но почему он не попытался убить хозяина за семь минут, а просто держал? Это уже хороший вопрос. Если бы лев испытывал к нему ненависть, он бы убил его на месте.

— Расскажите, насколько сильна эмоциональная привязанность дрессировщика и его живот ного в цирке?

— Тигр способен прожить 20 лет. Представьте, что чувствует дрессировщик, который на протяжении 20 лет работает с этим животным. Или вот у меня, например, есть семь слонов, которые способны жить по 60– 80 лет. Они переживут меня. Сейчас я смотрю на своего маленького сына и дочерей, которые не отходят от этих животных, и понимаю, что они состарятся вместе. Как за такое время можно не проникнуться, не любить, не заботиться о них?

ДОСЬЕ

Эдгард Запашный родился 11 июля 1976 года в Ялте. Отец Вальтер Запашный был известным дрессировщиком. На арене цирка вместе со своим братом Аскольдом Эдгард дебютировал в Риге в 1988 году. В 1991 году братья вместе с отцом уехали работать по контракту в Китай. Сегодня Эдгард Запашный — руководитель Большого Московского цирка.